6 марта в честь дня рождения известного писателя-сатирика Михаила Жванецкого в Доме И.С. Остроухова в Трубниках прошли праздничные мероприятия: тематические экскурсии по выставке «Археология юмора: Зощенко и Жванецкий»; открытая дискуссия о творчестве писателя с участием Натальи Жванецкой, директора ГМИРЛИ имени В.И. Даля Дмитрия Бака, писателя Михаила Мишина, главного редактора журнала «Огонёк» Сергея Агафонова и других; а также театральная читка самых известных монологов Жванецкого.

Дмитрий Бак: «Михаил Жванецкий вообще уникальный случай в русской литературе: он читал со сцены только то, что написал сам — был автором и исполнителем в одном лице. Сначала мы думали провести вечер в живой дискуссии, посвященной Михаилу Михайловичу, где будет место спорам и парадоксальным высказываниям, но позже пришли к единому мнению: нужен более спокойный формат, с воспоминаниями и свободными высказываниями».

Наталья Жванецкая: «Когда Миши не стало, чтобы отвлечься от страшной грусти, я начала погружаться в его творчество — тем более что многие произведения связаны со мной, друзьями и ситуациями из нашей совместной жизни. Постепенно все больше погружаясь в архивы Жванецкого, я чувствовала себя лучше, потому что все время была с ним, все время занята. Миша никогда не мог выбрать, кто он — писатель или артист. У него практически нет длинных произведений, характерных для писателей, но я все равно несколько нашла, разбирая архивы. Интересно, что часто он выбирал из этих текстов самое стоящее и выступал с этим на сцене».

Сергей Агафонов: «6 марта для нас, близких друзей Миши, всегда особый день. В мою жизнь Жванецкий пришел с магнитофоном: когда я стал корреспондентом „Известий“ и поехал в Японию, друзья дали мне кучу магнитофонных кассет с разной музыкой, чтобы я не так сильно скучал по родине — среди них были записи выступлений Михаила Жванецкого. Я постоянно слушал его: сначала было очень смешно, потом монологи заставляли думать, а временами и вовсе становилось страшно. Жванецкий всегда носил с собой записные книжки и, если при нашем разговоре он что-то туда записывал, я радовался и понимал: скоро наши фразы надо будет ловить в его монологах. Миша научил меня писать коротко, видя его тексты, я понимал, что здесь нет ни единого лишнего слова, все „отжато“ до нужного состояния, и ничего нельзя сократить без потери смысла. Часто бывало так, что Жванецкий мне звонил, говорил, что есть новый текст, начинал читать. Иногда он обрывал сам себя на полуслове, начинал читать другой текст, и переубедить его вернуться к первому было невозможно».

Михаил Мишин: «Жванецкий — это шаровая молния, влетевшая в нашу литературу, человек невероятно энергетически наполненный. Мы общались с ним и в Одессе, и в Ленинграде, и в Москве, у нас даже есть цикл совместных фотографий в день его рождения. Не надо никого с ним сравнивать, я считаю, он был отделен и уникален в своем жанре».