Воскрешая незабытые имена русской литературы, проект «Культурная инициатива» 11 февраля провел в Музее-квартире А. Н. Толстого вечер, посвященный поэту, историку литературы и философу Виктории Андреевой. «Она очень много сделала для российской культуры и очень жаль, что о ней мало кто знает даже из читающей публики. Этим вечером я хотел бы изменить такое положение вещей», — сказал, приветствуя собравшихся, ведущий вечера, сын поэта Антон Ровнер.
И действительно за 60 лет, прожитых в России и в США, Виктория Андреева (1942–1962) успела сделать очень многое. Еще учась в МГУ, она начала писать стихи, а после того, как вышла замуж за Аркадия Ровнера, полностью погрузилась в среду андеграунда, где ее друзьями стали поэты Леонид Аронзон, Илья Бокштейн, Анри Волохонский, Леонид Иоффе, Станислав Красовицкий, прозаики Николай Боков, Венедикт Ерофеев, Юрий Мамлеев, художник Борис Козлов. Связь с родиной не утратилась и тогда, когда в начале 1970-х Виктория со всей семьей перебралась в США, где она закончила магистратуру Колумбийского университета в Нью-Йорке и, помогая мужу, создала издательство «Гнозис пресс», выпускавшее двуязычный религиозно-философский и литературный журнал «Гнозис», а также замечательную коллекцию книг русских и англоязычных писателей. Занималась Виктория и переводами классиков с немецкого (Р. М. Рильке, Г. Тракль), и английского (Э. Дикинсон, Э. Паунд, Э. По) и других языков, стала в 1982–1983 годах одним из составителей двуязычной «Антологии современной русской и американской литературы и искусства» в двух томах. Продолжали писаться и стихи, и пьесы, и проза. Именно в Америке вышли единственная поэтическая книга Андреевой «Сон тверди», выдержавшая три издания (1987, 1989, 2002), философская пьеса «П. Я. Чаадаев», где современная действительность подвергнута острой критике в свете чаадаевских идей, и, наконец, «Телефонный роман», в основе которого подлинные телефонные разговоры ее соседки, одинокой русской писательницы-эмигрантки. Отдельно биографы выделяют огромное литературоведческое наследие Виктории Андреевой, написавшей целый ряд статей о литературе и русский религиозной философии: от Ивана Киреевского и Николая Бердяева до Льва Толстого и Афанасия Фета, чьи мотивы очень слышны и в ее собственной лирике.
В 1990-е Ровнеры вернулись в Москву, где уже выходили в печати и старые, и новые стихи Виктории. Быстро адаптировавшись, она стала одним из редакторов и составителей «Энциклопедии символов, знаков и эмблем» (1997, 1998), серии раннехристианской литературы «Учители неразделенной церкви» (издательство «Екклессия пресс»). Приняв деятельное участие в создании «Антологии современной русской поэзии на компакт-дисках (проект Александра Бабушкина), Андреева выпустила в этом цикле и свою аудиокнигу «Сон тверди» (2001). Жаль только, что жить ей оставалось недолго — Виктория Андреева скончалась 11 февраля 2002 года в возрасте 60 лет, похоронена на Николо-Архангельском кладбище.
На ее стихи написаны музыкальные произведения композиторами Марком Белодубровским («Светлые сны» для детского хора, 1998) и Антоном Ровнером («Вечер ветви наклонял», мелодекламация для чтеца и фортепиано, 2003, «Сквозь сумрачный покой» для сопрано, флейты и скрипки, 2004).
На вечере в музее звучали стихи, которыми сопровождал свой взволнованный рассказ о матери Антон Ровнер. О природной музыкальности и философской глубине лирики Андреевой говорила на вечере поэт и культуролог Валерия Исмиева. Писатель Александр Давыдов в своем выступлении привлек внимание к литературоведческому наследию поэтессы, где многое еще не опубликовано и не изучено. Татьяна Петрова, жена недавно умершего поэта Марка Ляндо, прочла фрагменты из статьи мужа «Мерцание света», посвященные поэзии Виктории Андреевой.
По просьбе Антона Ровнера паузы между выступлениями друзей Виктории заполнились исполнением музыкальных сочинений известного японского композитора Акира Миесе «Литания на Фудзи» (исполнитель Саяка Такахаси, фортепиано) и швейцарского композитора Хайдера в исполнении той же Саяка Такахаси и Марии Ходиной (скрипка).
Текст: Константин Чупринин
Фото: Анастас Перушкин