Новости

Берестовские чтения — 2018: А было ли у Пушкина детство?

22 апреля 2018

12 апреля в Музее-квартире А. Н. Толстого в рамках Берестовских чтений прошел круглый стол «В начале жизни школу помню я…», посвященный детству А. С. Пушкина. Во вступительном слове заведующая Музеем-квартирой А. Н. Толстого Инна Андреева говорила об уместности пушкинской темы в стенах этого дома, расположенного на Спиридоновке, которая когда-то так много значила и для А. С. Пушкина, и для Валентина Берестова. Александр Пушкин часто бывал на Спиридоновке, навещая И. И. Дмитриева, которого считал одним из своих учителей, гостил у Баратынского, прогуливался по Патриаршим. В храме Большого Вознесения Пушкин венчался с Н.Гончаровой. На Спиридоновке же, в доме И.Дмитриева, проходили «заседания» шуточного «Ордена пробки». 

В свою очередь, уже в XX веке, поэт, филолог, переводчик и археолог Валентин Берестов в 1944 году был частым гостем в доме Алексея Толстого, беседуя с писателем о поэзии и, в частности, о Пушкине, посмертная маска которого всегда висела в толстовском доме на самом почетном месте. Впоследствии Берестов стал автором многих научных работ, посвященных биографии и творчеству Александра Сергеевича. 

Ведущая вечера Инна Андреева в начале встречи также обозначила одну из главных тем круглого стола, задав вопрос присутствующим: «Так было ли детство у А. С. Пушкина, или нет? Вернее — счастливое детство?». Юрий Тынянов и Юрий Лотман считали, что Пушкин был лишен детства, оно как будто бы было украдено у поэта. Стихотворений о раннем детстве у Пушкина также нет, или они всячески зашифрованы. Валентин Берестов полагал, что детство у Пушкина все же было, но оно было очень хитро запрятано и как бы утаено самим поэтом. На эту тему в неформальной обстановке и говорили: Виктор Листов — профессор РГГУ, доктор искусствоведения, пушкинист, автор сценариев документальных фильмов, посвященных А. С. Пушкину; Юрий Нечипоренко — детский писатель, арт-критик; художник, Марина Берестова — дочь замечательного поэта Валентина Берестова, исследователь Наталья Клейн-Атлас-Добсон.

Виктор Листов вспомнил о том, как он вместе с Валентином Берестовым встречался в Музее-квартире Пушкина на Арбате, где они принимали участие в научных конференциях, посвященных Александру Сергеевичу. «Часто мы с Берестовым вместе уходили с этих посиделок, и он потрясающе, с редким для ученых чувством самоиронии, рассказывал, в том числе, о том, как детство Пушкина отразилось потом в его творчестве. И этого акцента не знал Лотман, потому что он не был москвичом. Например, в пушкинском „Арапе Петра Великого“ есть эпизод о том, как маленький арап в своих детских воспоминаниях крадет в Ораниенбауме, саду Петра, яблоки для девочки, за которой он ухаживает. А девочка эта всего-навсего будущая императрица Елизавета Петровна. На самом деле при жизни Петра, когда происходит действие этого произведения, сады в Ораниенбауме еще не зацвели, они еще только были посажены. Кроме того, при соотнесении возраста будущей императрицы и арапа получается, что этот роман был совершенно невозможен. И, тем не менее, Пушкин настаивает на этом романе. Дело в том, что по воспоминаниям Пущина, лицеисты крали яблоки в Царском саду для своих барышень. И вот эта история из детства Пушкина перешла в этот его исторический роман», — отметил В. Листов. Приводил пушкинист и другие примеры того, как Пушкин вытаскивает из своего детства воспоминания и вставляет их в свои произведения. Так, например, существует один и тот же эпизод в «Борисе Годунове» и «Капитанской дочке». Отец (в первом случае это царь Борис Годунов) входит в учебную комнату своего сына Феодора и произносит знаменитый монолог: «Учись мой сын…». И почему-то, по словам Виктора Листова, то же самое происходит и в «Капитанской дочке». Там старик Гринев приходит в учебную комнату Петруши, когда тот, так же как и Федор, сидит над картой. «Наверняка, это происходит потому, что в биографии самого Пушкина был этот же эпизод, когда его родители снимали сводчатые палаты в Москве в Харитоньевом переулке. Там Пушкины жили в древнерусском тереме, и, вероятно, отец однажды зашел к молодому Александру, когда тот сидел над картой и был какой-то разговор на тему: «Учись, мой сын». Про это нигде не написано, но наверняка эти эпизоды восходят к московскому детству Пушкина. Другой пример, когда в «Борисе Годунове» Пушкин упоминает одну из башен Новодевичьего монастыря, которой не было в то время. Это еще раз показывает, что поэт делает историческую ошибку не случайно, а осознанно обращаясь здесь к своим детским воспоминаниям.

Известно, что родители «бросили» совсем еще юного будущего поэта на французских гувернеров и учителей, поэтому, когда Пушкин приезжал к своей бабушке Ганнибал в ее имение, она заново учила его русскому языку и активно занималась воспитанием. Посторонний взгляд видит в тогдашнем Пушкине нормального недоросля, которого кроме французского языка ничем не занимали и ничему не учили. «У Пушкина было великое понимание независимости детства от тех условий, в которых оно протекало. Мы с Берестовым обсуждали не раз рассказ И. Бунина „У истоков гения“, где речь идет о взгляде на мир глазами маленького мальчика; подобным взглядом на мир обладают не все дети, а только те, судьба, которых сложится в мире искусства», — рассуждает В. Листов.

Юрий Нечипоренко согласен с В. Листовым во взгляде на детство Пушкина. «Заниматься Александром Сергеевичем я начал 6 лет назад, когда у меня родилась дочка, и появилось свободное время. Родители поэта были классово чужды, по советскому определению. А сам Пушкин был свой. Так из сознания советского человека и вычеркивалось детство поэта. По моему мнению, детство Пушкину обеспечила бабушка, занявшись в Захарове его „обрусением“ и воспитанием. Через нее в сознание поэта вошли сказки. На мой взгляд, у Пушкина его детство ушло в глубину души. Мы забываем, что когда Пушкин уехал в Петербург, то он был лишен любого живого общения с родителями, и отец вновь появился в его жизни только через три года. Опять же, отца Пушкина считают всего лишь отставным майором, а на самом деле он занимался снабжением всей русской армии в то время. Отец привез к юному Пушкину Жуковского, который попечительствовал и влиял на Александра Сергеевича. В 1824 году Пушкин поссорился со своим отцом. Когда спустя время Александр Сергеевич бросился в ноги папеньке и сказал: „в твоих руках моя судьба“, — в ответ на это отец отписал сыну Кистеневку, которую Пушкин заложил, и на эти деньги справил собственную свадьбу. Позже Пушкин пишет „Сказку о царе Салтане“ и, по-моему, это произведение о неполной семье, о том, как сын ищет и находит своего отца. И мне кажется, что в этой сказке и прочитывается истинное отношение Пушкина к своим родителям. Кстати, через 9 месяцев после написания этой сказки у Пушкина родился первый ребенок — Машенька, названная в честь бабушки. Так что не стоит, на мой взгляд, копаться нам в детстве поэта, потому что оно было по-своему и ужасным, и прекрасным, но дало нам замечательного гения», — говорил Юрий Нечипоренко. Виктор Листов дополнил это выступление словами о том, что Пушкин написал «Путешествие в Арзрум» где есть эпизод о встрече поэта с аманатами (детьми, которых забрали в заложники турки). Пушкин рассказывает об этом с понятным сочувствием, потому что таким же аманатом был его прадед, взятый в заложники в Стамбул, а потом попавший в Петербург. Инна Андреева напомнила о том, что Петр Андреевич Толстой, прадед Алексея Толстого, привез в Россию двух арапчат, предков Пушкина.

На чтениях также прозвучал доклад американской гостьи Натальи Клейн-Атлас-Добсон, посвященный последнему стихотворению А. С. Пушкина (это одно из открытий В. Берестова, признанных пушкинистами).

Подробности можно услышать по ссылке, предоставленной группой «Музеемания».

Константин Чупринин